Первый золотой век

«Медовый месяц» продолжался около трех лет, в каковое время жители Англии с удовольствием носили при себе легкие и бесшумные бумажные фунты. Однако вскоре стало ясно — в процессе, которому было суждено многократно повториться на протяжении последующих веков, — что финансовые органы выпускали бумажных суррогатов больше, чем имелось для их обеспечения золота и серебра в банковских хранилищах. Во время одного из первых в истории банковских кризисов владельцы бумажных фунтов ринулись менять их на драгоценные металлы, и система дала сильный крен. В отчаянии король Вильям III назначил в 1699 году своего гения сэра Исаака Ньютона начальником королевского монетного двора. И надо отдать ему должное — сэр Исаак быстро разобрался, в чем дело. Он признал, что бумажная наличность является важным нововведением, однако это все-таки не деньги. Отдать денежные станки в руки бюрократов означало выбрать верный путь к катастрофе.

Чтобы стать жизнеспособной, бумажная наличность нуждалась во внешнем эталоне, относительно которого ее можно было бы измерять и контролировать. Ньютон определил фунт как точную меру золота и привязал количество бумажных денег непосредственно к весу золота, находящегося в хранилище Английского банка (в ходе процесса вытеснив из обращения серебро, которое до этого было в Англии доминирующей формой денег). Бумажная наличность циркулировала в обращении в качестве заменителя денег (то есть золота), в то время как золото служило стандартом, которым измерялся объем бумажной наличности. Привязка наличной валюты, выпускаемой банком, к золоту получила название классического золотого стандарта. И несмотря на перерывы, вызванные войнами, он исправно служил Британской империи на протяжении двух веков.

А тем временем за океаном...

Соединенные Штаты, безусловно, должны были рано или поздно присоединиться к классическому золотому стандарту, однако достижение монетной стабильности для развивающейся страны являлось делом, связанным с преодолением неизбежных болезней роста. Например, для финансирования Войны за независимость Континентальный конгресс выпустил бумажную валюту под названием «континентали», деноминированную в долларах и обеспеченную лишь ожиданием будущих доходов от налогов. Как и должно было случиться, тяготы военного времени вынудили власти запустить денежные станки на полную мощность, и вскоре банковские билеты совершенно обесценились. Говорят, что Джордж Вашингтон однажды пожаловался: «Фургона бумажных денег вряд ли хватит для того, чтобы купить фургон еды».

Возвратившись к давно испытанному и надежному средству, молодое государство начало в 1793 году чеканить золотые и серебряные монеты, определив содержание доллара в 371,25 фана чистого серебра. Однако с самого начала любая монета, которая предлагалась и добровольно принималась, циркулировала в обращении без вмешательства правительства. Завсегдатай какого-нибудь бостонского трактира запросто мог дать служанке в качестве чаевых монету, отчеканенную не только в Филадельфии, но и в Испании или Франции. Один историк называл испанский доллар «неофициальной национальной валютой американских колоний, имевшей хождение на протяжении большей части семнадцатого и восемнадцатого веков».

По мере того как начала стираться память о первой, закончившейся провалом, попытке ввести в обращение правительственные бумажные деньги, не обеспеченные золотом, Соединенные Штаты в начале девятнадцатого века опять потихоньку стали заигрывать с денежными суррогатами. Банк Соединенных Штатов и Второй банк Соединенных Штатов получили право выпускать банковские билеты и выполнять некоторые другие функции, которые в наши дни являются прерогативой центральных банков. Однако банки навлекли на себя гнев сторонников надежных денег, к числу которых принадлежал и Эндрю Джексон. Подобно Исааку Ньютону до него, Джексон понимал риск, связанный с использованием вместо самих денег их заменителей. После своего избрания президентом в 1828 году Джексон решил не возобновлять патент Второго банка, объявив о начале «Свободной банковской эры», продолжавшейся четверть века.

В течение всего этого периода вмешательство государства в банковскую практику и денежное обращение свели до минимума. Банки начали выпускать бумажную наличность, обеспеченную их собственными запасами драгоценных металлов, и к 1860 году около восьми тысяч различных частных банков имели в обращении свои бумажные кредитные билеты, которые по большей части принимались в уплату по нарицательной стоимости в пределах территории, подведомственной выпустившему их банку, хотя, оказавшись вне ее, они теряли часть стоимости, и этот дисконт возрастал по мере удаления от банка-эмитента. При всех достоинствах и недостатках это действие являлось интересным экспериментом. Если бы такому процессу был предоставлен шанс развиваться параллельно с развитием коммуникационных и транспортных технологий, то он мог кардинально изменить лицо современной экономики. Однако, подобно многим другим перспективным проектам, свободное банковское предпринимательство закончилось с началом войны, на сей раз Гражданской.

В 1861 году администрация Линкольна, испытывавшая финансовый голод, начала эмиссию бумажных денег (что, кстати, никак не входило в число полномочий, которыми по Конституции наделен Вашингтон). Эти новые денежные знаки, то есть государственные банковские билеты — получившие название «гринбэков», «зелененьких», — хотя и не имели прямого обеспечения золотым запасом казны, все же первоначально принимались в уплату повсеместно на территориях, контролировавшихся федеральным правительством. Однако по мере того, как война истощала запасы драгоценных металлов в вашингтонской казне, в обращение поступали все новые огромные партии «зеленых», и их курс сильно понизился. Тогда президент Линкольн сделал выбор в пользу централизации, подписав в 1863 году закон о национальной банковской системе, которая наделялась полномочиями выпускать единую национальную валюту. Два года спустя федеральное правительство ввело десятипроцентный налог на банкноты, выпускавшиеся банками, имевшими лицензии штатов, что привело к вытеснению из бизнеса по печатанию денег банков, не имевших федеральных лицензий, и ограничению права печатать деньги, предоставляя его лишь вновь созданным национальным банкам.

В годы, последовавшие за Гражданской войной, США перевели свою теперь уже централизованную монетарную систему на «биметаллический» стандарт, согласно которому для доллара устанавливалось серебряное содержание; золото также оценивалось в переводе на серебро.

Когда на западе США, в Неваде, были открыты огромные залежи серебра — Комстокское жильное месторождение, — добыча этого драгоценного металла значительно увеличилась, а его покупательная способность, соответственно, начала падать. Западные штаты стали оказывать на Вашингтон всевозрастающее давление, пытаясь заставить его поддержать курс серебра скупкой большей части слитков, произведенных в том регионе.

Закон Шермана о покупке серебра, принятый конгрессом в 1890 году, обязывал американское правительство удвоить объем годовых закупок серебра и чеканить из этого металла монету. Однако страхи, что такое огромное увели-чение в денежном обращении серебряных монет вызовет нарушение установившегося соотношения, спровоцировали в 1893 году финансовую панику, и президент Гровер Кливленд созвал специальную сессию конгресса для рассмотрения вопроса об отмене закона Шермана. США перешли на монометаллическую систему, присоединившись наконец в 1900 году к классическому золотому стандарту, последовав, таким образом, примеру Британии, Германии и большинства других стран.