Теперь мы все за рефляцию

В начале 2003 года Соединенные Штаты, по мнению большинства наблюдателей, оказались в ситуации, которую можно было назвать уникальной. Банковские ставки по краткосрочным кредитам находились на таком низком уровне, какой вряд л и когда наблюдался в прошлом, что по логике вещей должно было бы побудить как компании, так и рядовых граждан брать кредиты сумасшедшими темпами, а это, в свою очередь, дало толчок к бурному экономическому росту. И хотя долг в действительности рос, экономика развивалась очень медленно, можно сказать, топталась на месте. Ученые мужи, абсолютно не понимая сути происходящего, с пеной у рта спорили о том, выведет ли экономику из застоя следующий этап снижения банковских ставок.

Что же происходило на самом деле? Все очень просто. Накопившиеся долги Америки внезапно стали очень тяжелым бременем. И, подобно всем отягощенным непосильным долгом обществам прошлого, которые рано или поздно, но обязательно приходили к такому же выбору, Соединенные Штаты оказались у последнего, судьбоносного перекрестка. Повернуть означало сделать выбор в пользу сурового, аскетического реализма, когда правительства и потребители проникаются серьезностью ситуации, резко сокращают расходы на несущественные нужды и, затянув потуже пояса, ликвидируют долг.

Разумеется, такой выбор сразу же дает о себе знать весьма болезненными последствиями, так как рабочие, занятые на заводах, выпускающих сверхдорогие внедорожники, и строители, сооружающие роскошные особняки, выбрасываются на улицу и перестают выплачивать кредиты. В результате банки начинают сокращать штаты специалистов в отделах по обслуживанию кредитных карточек и ипотеки, а Уолл-стрит урезает число сотрудников, занимающихся научными исследованиями торговым кредитом, и брокеров. Мир уже испробовал это средство (правда, довольно неуклюже и скорее случайно, чем целенаправленно) во времена последней глобальной долговой вакханалии 1920-х годов, сжимая денежную массу и воздвигая торговые барьеры в тщетной попытке защитить отечественного производителя. Результатом этих мер является «дефляционная» депрессия, когда миллионы людей потеряли работу, а потребители потеряли желание потреблять и цены на большинство товаров упали.

Другая дорога ведет к рефляции, согласованным действиям правительств развитых стран, направленным на снижение банковских ставок и налогов — с целью побудить потребителей и бизнес к тому, чтобы продолжать брать кредиты и тратить деньги. Согласно этому сценарию экономический рост вызволит экономику из хаоса — или по меньшей мере отсрочит на какое-то время неизбежную катастрофу.

Если проанализировать опыт стран, взятых нами в качестве примера — то есть Франции восемнадцатого века, Веймарской республики и Аргентины 1990-х годов, — то мы могли бы высказать довольно обоснованное предположение, что большинство политиков сделает выбор в пользу рефляции. Однако сегодня нам нет нужды строить догадки и предположения. Люди, которые стоят у руля государства, вполне предсказуемы, и их действия и публичные заявления в прошлом говорят все, что нам нужно знать. К 2003 году рефляция была уже в полном разгаре. Так что давайте начнем с главного апологета рефляции, председателя Федеральной резервной системы Алана Гринспена.

Начиная с середины 1990-х годов мировую экономику сотрясал ряд мини-кризисов. Все началось с «азиатской инфекции», когда лопнули экономики Южной Кореи, Малайзии, Таиланда и рухнули их валюты. Затем последовал дефолт, объявленный Россией по своим долгам; крах управления долгосрочными капиталами (антиинфляционный фонд, который злоупотребил вторичными ценными бумагами), компьютерный вирус Y2K и наконец крах техно-акций.

Каждый из кризисов рассматривался в то время как угроза и без того хрупкой глобальной финансовой системе, и на каждую из них Федеральная резервная система реагировала снижением банковских ставок и накачиванием в систему готовой наличности. Эта добавленная ликвидность сгладила рыночные тревоги, убедив бизнес и рядовых потребителей продолжать пользоваться кредитами. Мировая экономика выжила, и все принялись взахлеб расхваливать Гринспена как гения. Его биография, написанная супер репортером Бобом Вудвордом в 2001 году, была даже озаглавлена так: «Маэстро».

Маэстро извлек из всего этого следующий урок: финансовые «мыльные пузыри» иногда случаются, и, чтобы не дать им оказать влияние на всю экономику, необходимо накачать в систему как можно больше дешевого кредита. Тогда рыночные силы ликвидируют долг, образованный «пузырем», не причиняя излишних неприятностей остальным. После краха техноакций и последовавшего за этим спада деловой активности Федеральная резервная система производила такую накачку с особым рвением. С 2000 по 2003 год она снижала банковские ставки по краткосрочным кредитам в общей сложности тринадцать раз, вплоть до микроскопической величины в 1%. Объем денежной массы, находящейся в обращении (то есть сырья, которое экономика перерабатывает в богатства, материальные и духовные), вырос на 35%. Как вы знаете из третьей главы настоящей книги, в особенности процветал рынок жилья.