Мы должны. Но сколько?

Среди многих особенностей, присущих валютным кризисам, описанным во второй главе (а также десяткам других, происходившим на протяжении веков), следует отметить их общие черты. Имеются ли в виду древность или наше время, монархия или республика, монеты или бумажные деньги, но каждая страна вступает на тот же самый скользкий путь, катится вниз все по той же наклонной плоскости. Правительство получает широкие полномочия для решения острых экономических проблем, разбухает госаппарат и непроизводительный общественный сектор экономики, накапливаются огромные долги, а затем власти дезавуируют свои обязательства путем обвала курса национальной валюты. Эта повторяющаяся схема является здесь своего рода механизмом для анализа действительности.

Если Соединенные Штаты и в самом деле ждут такие же тревожные времена, то, во-первых, бюрократический аппарат должен разбухать, и одновременно должны расширяться полномочия властей; во-вторых, мы обязаны брать взаймы все большие суммы денег, и, в-третьих, кто-то станет финансировать долг, создавая гору новых бумажных денег (или их современный электронный эквивалент). Все ли признаки налицо, и действительно ли мы движемся в этом направлении?

Ответ: да, да, и еще раз да, и в беспрецедентных масштабах.

Правительство продолжает разрастаться

Творцы Конституции не делали вид, что знают будущее. Однако они полагали, что система, способная к адаптации, выживанию и успешному развитию в постоянно меняющемся мире, должна состоять из двух элементов: свободных граждан, обладающих собственностью, и правительства, в ведении которого будет находиться строго ограниченное количество функций, имеющих общенациональное значение: таких, например, как оборона страны, обеспечение равных условий для всех штатов, защита частной собственности и других прав путем следования букве и духу закона.

И примерно лет семьдесят Соединенные Штаты двигались по этому пути. Однако по мере того как основатели со своими представлениями о благе для страны отодвигались все дальше в прошлое, правительство начало все больше расширять пределы своих полномочий, присваивая себе все новые функции. К примеру, Гражданская война перевернула отношения между федеральным правительством и штатами с ног на голову, так как контроль над банковским делом и финансами сосредоточился в Вашингтоне. И все же к концу девятнадцатого века Америка была, по меркам нашего времени, моделью маленького правительства и здоровых денег.

Затем наступил двадцатый век с его бесконечным рядом жгучих финансовых нужд. Пришлось дорого заплатить за Первую мировую войну. А Великая депрессия с ее повальной нищетой породила социальные программы нового курса — социальное страхование, организация общественных работ, таких как правительственная корпорация «Теннесси вэлли осорити», занимавшаяся строительством плотин, гидроэлектростанций и ирригационно-мелиоративных систем, а также режим централизованного регулирования деятельности банков. С 1930 по 1940 год федеральные расходы как доля валового внутреннего продукта (ВВП) удвоились — с 4до 8%.

Вторая мировая война была и дорогостоящей, и неизбежной, так же как и «холодная война», окончательно оформившая существование военно-промышленного комплекса. Нищета, которая все более явно била в глаза, и самоуверенность 1960-х вызвали к жизни программы «Великого общества» — «Медикэр», «Медикэйд» и продовольственные купоны. Пустив корни, эти программы зажили своей собственной жизнью. В 1950 году расходы на социальные нужды составляли в приблизительном исчислении около 12% федерального бюджета. Государственное медицинское обслуживание («Медикэр») к 1990 году потребовало затрат в десять раз больше, чем первоначально планировалось.

С какой стороны ни посмотреть на кривую роста расходов на содержание административного аппарата, она не может не поражать своей ужасающей крутизной. В 1800 году Вашингтон тратил на эти цели 20 долларов (по курсу 2002 года) в пересчете на каждого американского гражданина, а в 2003 году этот показатель достиг уже 7800 долларов. В 1920-е годы расходы на федеральное правительство составляли лишь 5% национального дохода, а сегодня они отнимают уже почти 25%. Тем временем расходы на содержание местных органов власти на уровне штатов и муниципальных образований росли после окончания Второй мировой войны в два раза быстрее, чем ВВП, и теперь составляют около 5 тыс. долларов в перерасчете на одного гражданина ежегодно. В 1946 году на каждые 100 американцев приходилось 2,3 местных чиновника. Сегодня этот показатель равен 6,5. К концу 2003 года в бюрократических учреждениях различных уровней числилось 21,5 млн. служащих, что дает огромный прирост по сравнению с 8,5 млн. в 1960 году и 4,5 млн. в 1940 году. Теперь в сфере управления на всех уровнях власти занято больше американцев, чем на производстве.

Правительственные инструкции и предписания, которые ведут к издержкам для бизнеса (иногда значительным) и замедляют, таким образом, экономический рост, шагают в ногу с расходами. «Федеральный регистр» — вашингтонская библия, регулирующая отношения в бизнесе, — содержал четы-ре тысячи страниц в момент своего появления на свет в 1936 году. К 1950 году он вырос до двенадцати тысяч страниц, к 1980 году — до сорока тысяч страниц, а сегодня он содержит уже семьдесят тысяч.

Не стоит удивляться, что в 2003 году «расходы на содержание федеральных, штатных и муниципальных органов власти превысили отметку в три триллиона долларов», как пишет Стивен Мур, член совета Института инновационных политических исследований и президент Клуба Роста. «Соединенные Штаты тратят на это не только больше, чем производит вся французская экономика, но всего-навсего за один год правительство тратит больше денег, чем оно потратило с 1781 по 1900 год, — даже если сделать поправку на инфляцию».